Встреча в саду.

На другой день рано утром Марья Ивановна проснулась, оделась и тихонько пошла в сад. Утро было прекрасное, солнце освещало вершины лип, пожелтевших уже под свежим дыханием осени. Широкое озеро сияло неподвижно. Проснувшиеся лебеди важно выплывали из-под кустов, окружавших берег. Марья Ивановна прошла около прекрасного луга, где только что поставлен был памятник в честь побед графа Петра Александровича Румянцева. Вдруг белая собачка английской породы залаяла и побежала ей навстречу. Марья Ивановна испугалась и остановилась. В эту самую минуту раздался приятный женский голос: «Не бойтесь, она не укусит». И Марья Ивановна увидела даму, сидевшую на скамейке напротив памятника. Марья Ивановна села на другом конце скамейки. Дама пристально на нее смотрела, а Марья Ивановна, со своей стороны бросив несколько быстрых взглядов, успела рассмотреть незнакомку с ног до головы. Той было на вид около сорока лет; лицо ее, полное и румяное, выражало важность и спокойствие, а голубые глаза и легкая улыбка имели прелесть неизъяснимую. Дама первая прервала молчание:

— Вы, наверное, нездешняя? — спросила она.

— Точно так: я вчера только приехала из провинции.

— Вы приехали с вашими родными?

— Никак нет. Я приехала одна.

— Одна! Но вы еще так молоды.

— У меня нет ни отца, ни матери.

— Вы здесь, конечно, по каким-нибудь делам?

— Точно так. Я приехала просить милости.

— Позвольте спросить, кто вы таковы?

— Я дочь капитана Миронова.

— Того самого капитана Миронова, что был комендантом в одной из оренбургских крепостей?

— Точно так.

Дама, казалось, была тронута. Голосом еще более ласковым она сказала:

— Извините меня, если я вмешиваюсь в ваши дела. Я бываю при дворе: изъясните мне, в чем состоит ваша просьба, и, может быть, мне удастся вам помочь.
Марья Ивановна встала и почтительно ее поблагодарила. Все в неизвестной даме невольно привлекало сердце и внушало доверие. Марья Ивановна вынула из кармана сложенную бумагу и подала ее незнакомой своей покровительнице, которая стала читать ее про себя.

Сначала она читала с внимательным и благосклонным видом, но вдруг лицо ее переменилось. Марья Ивановна, следившая глазами за всеми ее движениями, испугалась строгому выражению этого лица, минуту назад столь приятному и спокойному. Дама с холодным видом сказала:

— Вы просите за Гринева? Императрица не может его простить. Он пристал к самозванцу не из невежества и легковерия, но как безнравственный человек и предатель.

— Это неправда! — вскрикнула Марья Ивановна.

— Как неправда? — удивленно возразила дама, вся вспыхнув.

— Неправда, это неправда! Я знаю все, я все вам расскажу. Он ради одной меня подвергался всему, что постигло его. И если он не оправдался перед судом, то потому только, что не хотел впутывать меня.

Тут Марья Ивановна с жаром рассказала все, что ей было известно.

Дама выслушала ее со вниманием, а потом сказала:

— Прощайте, не говорите никому о нашей встрече. Я надеюсь, что вы недолго будете ждать ответа на ваше письмо.

С этими словами она встала и вошла в крытую аллею, а Марья Ивановна возвратилась на постоялый двор, исполненная радостной надежды. (464 слова)