Утро
Петя проснулся и был поражен, увидев себя в городской комнате среди забытой за лето мебели и обоев. Сухой луч солнца, пробившийся в щель между шторами, пересекал комнату. Пыльный воздух был как бы косо распилен сверху донизу. Ярко освещенные пылинки, ниточки, ворсинки, движущиеся и вместе с тем неподвижные, образовали полупрозрачную стену. Крупная осенняя муха, пролетая сквозь нее, вдруг вспыхнула и тотчас погасла.
Не слышалось ни кряканья уток, ни громкого кудахтанья курицы, снесшей за домом яйцо, ни глупой болтовни индюков. Не было слышно даже веселого чириканья воробьев, качающихся перед самым окном на тоненькой веточке шелковицы, согнувшейся под ними в дугу.
Звуки города слышались снаружи и внутри квартиры. На крышке пианино всякий раз начинала дрожать вазочка, когда под окнами проезжали экипажи или проносились автомобили. В столовой легко гремели стулья. Музыкально журчала струя воды из крана, в которой мыли стаканы и чашки. Из кабинета раздавался голос отца, который казался мужественным и по-городскому чужим.
Электрический звонок наполнял коридор, хлопала то парадная, то кухонная дверь, и Петя вдруг стал узнавать по звуку, которая из них хлопнула.
И вдруг среди всего этого гомона раздалось какое-то очень знакомое шипенье. Что-то щелкнуло, завелось, и один за другим послышались четкие удары. Что это? Да ведь это же часы! Те самые знаменитые столовые часы, которые, как гласила семейная легенда, папа подарил маме, будучи еще женихом. Как Петя мог о них забыть?! Это они отсчитывали время! Мальчик не успел сосчитать сколько, но что-то много. Петя вспомнил, что на даче он вставал в семь.
Мальчик вскочил, поскорее оделся, умылся в ванной и вышел в столовую, жмурясь от солнца, лежавшего на паркете горячими косяками.
— Как не стыдно! — воскликнула тетя, качая головой и вместе с тем радостно улыбаясь загоревшему и выросшему за лето племяннику. — Уже одиннадцать часов. Мы тебя нарочно не будили, потому что хотели посмотреть, до каких пор ты будешь валяться в постели, дачный лентяй. Скорей садись. Тебе с молоком или без? В стакан или в твою чашку?
Как это он забыл? У него была своя чашка, фарфоровая, с незабудками и золотой надписью с поздравлением. Пете подарили ее в прошлом году на именины.
Мальчик обвел глазами стол и увидел самовар. На его ручках грелись уложенные бублики. Оказывается, он об этом тоже забыл. А вот сахарница в форме груши и щипчики в виде цапли. А что это в руках у отца? Газета! Петя совсем забыл, что в природе существуют газеты!
Одним словом, вокруг Пети оказалось такое множество забытых за лето предметов, что у него разбежались глаза.
Он поскорее выпил чай и отправился во двор, чтобы повидаться с мальчиками. Но там никого не было. Тогда Петя решил пойти к морю, но ему не разрешалось ходить одному на берег. Мальчик засунул руки в карманы и покрутился равнодушно под окнами. Затем так же равнодушно, чтобы не возбуждать подозрений, он вышел на улицу, походил для виду возле дома, завернул за угол и со всех ног бросился к морю.
На середине переулка он наткнулся на знакомую фигуру. Кто это? Да ведь это же лучший друг Гаврик! (487 слов)
По В. Катаеву
Не слышалось ни кряканья уток, ни громкого кудахтанья курицы, снесшей за домом яйцо, ни глупой болтовни индюков. Не было слышно даже веселого чириканья воробьев, качающихся перед самым окном на тоненькой веточке шелковицы, согнувшейся под ними в дугу.
Звуки города слышались снаружи и внутри квартиры. На крышке пианино всякий раз начинала дрожать вазочка, когда под окнами проезжали экипажи или проносились автомобили. В столовой легко гремели стулья. Музыкально журчала струя воды из крана, в которой мыли стаканы и чашки. Из кабинета раздавался голос отца, который казался мужественным и по-городскому чужим.
Электрический звонок наполнял коридор, хлопала то парадная, то кухонная дверь, и Петя вдруг стал узнавать по звуку, которая из них хлопнула.
И вдруг среди всего этого гомона раздалось какое-то очень знакомое шипенье. Что-то щелкнуло, завелось, и один за другим послышались четкие удары. Что это? Да ведь это же часы! Те самые знаменитые столовые часы, которые, как гласила семейная легенда, папа подарил маме, будучи еще женихом. Как Петя мог о них забыть?! Это они отсчитывали время! Мальчик не успел сосчитать сколько, но что-то много. Петя вспомнил, что на даче он вставал в семь.
Мальчик вскочил, поскорее оделся, умылся в ванной и вышел в столовую, жмурясь от солнца, лежавшего на паркете горячими косяками.
— Как не стыдно! — воскликнула тетя, качая головой и вместе с тем радостно улыбаясь загоревшему и выросшему за лето племяннику. — Уже одиннадцать часов. Мы тебя нарочно не будили, потому что хотели посмотреть, до каких пор ты будешь валяться в постели, дачный лентяй. Скорей садись. Тебе с молоком или без? В стакан или в твою чашку?
Как это он забыл? У него была своя чашка, фарфоровая, с незабудками и золотой надписью с поздравлением. Пете подарили ее в прошлом году на именины.
Мальчик обвел глазами стол и увидел самовар. На его ручках грелись уложенные бублики. Оказывается, он об этом тоже забыл. А вот сахарница в форме груши и щипчики в виде цапли. А что это в руках у отца? Газета! Петя совсем забыл, что в природе существуют газеты!
Одним словом, вокруг Пети оказалось такое множество забытых за лето предметов, что у него разбежались глаза.
Он поскорее выпил чай и отправился во двор, чтобы повидаться с мальчиками. Но там никого не было. Тогда Петя решил пойти к морю, но ему не разрешалось ходить одному на берег. Мальчик засунул руки в карманы и покрутился равнодушно под окнами. Затем так же равнодушно, чтобы не возбуждать подозрений, он вышел на улицу, походил для виду возле дома, завернул за угол и со всех ног бросился к морю.
На середине переулка он наткнулся на знакомую фигуру. Кто это? Да ведь это же лучший друг Гаврик! (487 слов)
По В. Катаеву